Когда девочкой бегала вечером на причал,
Старый Лонгрен лишь тихо смеялся в свои усы
И, прощая причуды и странность (всегда прощал),
Мастерил корабли из фанеры в часы грозы.

Но она уже девушка - целых семнадцать лет,
А все смотрит тоскливо на воду который год.
Неужели все верит в рассказанный Эглем бред?
Неужели алеющий парус покорно ждет?

Городские все крутят пальцами у виска,
И смеются, мол, "сумасшедшая, погляди!"
Чуть завидев фигурку босую издалека,
А у ней от обиды так быстро стучит в груди.

И однажды она просыпается от того,
Что в окошко стучится гул голосов толпы.
Кто-то бедную сжечь желает за колдовство,
Кто-то просто ругается матом (слова-шипы).

Выбегает из дома девушка босиком,
Обнимая за плечи себя, словно бы в мороз.
И толпа затихает зловещим часовщиком -
Ждет, когда механизм заработает на износ.

Да, действительно, возле Каперны стоит корабль,
Паруса цвета крови, на мостике - капитан.
Только девушка - тонконогая, как журавль -
В самой гуще толпы вдруг застыла, как истукан.

В голове ее бьется подстреленной птицей страх:
"Вдруг все это ошибка? А может, дурацкий обман?"
И она убегает - с отчаянием в глазах -
И в объятия принимает ее туман.

Грей весь город обходит, стучится он в каждый дом,
Но нигде нет любимой, и сердце сжигает боль.
Он сдается и уезжает в глазах со льдом.
А в Каперне бросается в море его Ассоль.